Пожалуй, каждый белорус хотя бы раз в жизни встречал лося или косулю, когда те перебегали дорогу, паслись на колхозном поле или вовсе прогуливались в населенном пункте. Значит ли это, что диких животных в наших лесах стало больше, и где делись охотники? С этими вопросами мы обратились к начальнику отдела охотничьего хозяйства Минлесхоза Александру КОЗОРЕЗУ.
— Александр Иванович, расскажите, как можно подсчитать зверей в лесу?
— Начнем с того, что учет нормируемых видов охотничьих животных лесхозы проводят каждый год минимум двумя разными методами, ненормируемых видов — одним методом раз в 4 года. 100%-й точности эти методы гарантировать не могут, но дают общее представление о динамике численности зверя.
Способов подсчета достаточно много: это учет численности по следам, следам жизнедеятельности, поселениям. Существуют также визуальные методы — учет животных на подкормочных площадках и даже с воздуха — при помощи авиации и беспилотников. У всех методов есть как плюсы, так и минусы.
Так, авиаучет применим только в отношении лося и только в зимний период в лиственных типах леса. Мы проводили эксперимент в сосняках: зверя практически не было видно. Поэтому такой учет нельзя принимать за абсолютно достоверный.
С беспилотниками пока нет действенных методик подсчета. Они хорошо работают на открытой местности — в степи или пустыне для подсчета диких животных, но в лесу не поможет даже дрон с тепловизором. Понять, кто спрятался под кроной дерева — олень, лось или человек, достаточно сложно.
«А вот что действительно работает при учете диких животных, так это фотоловушки. В Европе с помощью таких камер даже научились рассчитывать плотность диких животных. Мы тоже стремимся овладеть этими технологиями. В одном из лесхозов охотоведы предполагали, что у них в охотугодьях живет 15 — максимум 20 быков оленя благородного. А когда повесили фотоловушки, оказалось, что там обитает около 60 особей.»
— А как их отличили? Может, это приходил один и тот же олень?
— Егеря знают каждого быка в буквальном смысле в рога. Именно по рогам можно четко идентифицировать оленя или лося. Вообще, фотоловушки в этом плане дают четкую информацию: какие у особи рога, годен ли он к охоте и так далее.
— Сколько у нас охотничьих животных и как меняется их численность?
— Можно с уверенностью сказать, что идет постепенный рост численности копытных видов животных — лося, оленя, косули. Так, количество лосей в лесоохотничьих хозяйствах увеличилось с 9 тыс. 98 особей в 2018 году до 10 тыс. 185 особей в 2021-м. По численности этого вида животного лидируют Витебская и Могилевская области. Причем эти регионы обладают наиболее высокой численностью лося в Евразии наряду с Латвией, Эстонией, Финляндией и Швецией.
По оленю цифры следующие: в 2018 году у нас обитало 6 тыс. 319 особей. В 2021 году учеты показали уже 9 тыс. 143 особи, и лидером по численности остается Брестский регион. Однако это количество составляет пока лишь 40 % от оптимальной численности.
Что касается косули, то здесь мы тоже наблюдаем уверенный рост — с 21 тыс. 879 особей три года назад до 27 тыс. 196 в этом году. И лидирует по количеству косули Гомельщина.
— С чем связан такой рост численности? Стало меньше хищников и охотников, способных на них охотиться?
— Здесь мы наблюдаем классическую экологическую пирамиду: растет численность копытных — растет и численность волка, следом увеличивается и его добыча.
Что действительно повлияло на ситуацию, так это количество охотников. Так, в 1998 году государственное удостоверение на право охоты поменяли более 150 тыс. человек, причем это были активные охотники. Сегодня активных охотников в стране в три раза меньше. И понятное дело, что столько иностранных охотничьих туристов к нам не приедет и этот пробел не восполнит, особенно в нынешних условиях пандемии.
К тому же в 1990-е годы — начале 2000-х практически не существовало понятий отдельных специальных зон, таких как «зоны ведения охотничьего хозяйства на копытных»: животные постоянно испытывали стресс, который отрицательно сказывался на воспроизводстве потомства. Еще в начале 2000-х практиковалась охота с гончими практически до конца февраля, и в то время эта охота процветала. Но февраль — это уже вторая половина беременности у самок косули. Достаточно всего одного круга под гончей, чтобы самка косули абортировала. И браконьерство в то время было серьезной проблемой. Сейчас, конечно, уровень этого зла нам удалось снизить в разы.
Еще одна причина увеличения численности животных — активное ведение сельского хозяйства, которое обеспечивает хорошую кормовую базу, в особенности в зимний период. В итоге рождается более крепкий молодняк и популяция растет.
Всплеск численности копытных животных наблюдается также в Европе, Северной Америке. Это ожидаемый процесс, который продолжается не первый год. И, скорее всего, в ближайшее время мы столкнемся с необходимостью регулирования численности отдельных видов, с чем уже имеют дело в Европе. Правда, у нас эта проблема встанет не так остро, потому как волки, рысь и медведи у нас тоже присутствуют и не дремлют в поисках добычи.
— А что будет с ценами на добычу охотничьих животных? Есть ли надежда, что охота станет доступнее?
— Когда предложение значительно превышает спрос, цена, естественно, должна снижаться. К примеру, Гомельское ГПЛХО уже снизило цены на добычу косули, чтобы изъять тот лимит, который доступен.
Но еще нужно понимать, что увеличение численности животных происходит не из-за снижения активности охотников, ведь они изымают только 18 % популяции, в то время как в Европе — все 35 %. Чаще всего рост численности связан с уровнем ведения охотничьего хозяйства. Это отличная организация охоты, разведение диких животных. Свою роль играет и климатический фактор. Если лосю подходит более холодный климат, он активно расселяется в Витебской области. Оленю, наоборот, комфортнее на юге, в Беловежской пуще Брестской области, и его численность там выше, чем в целом по республике.
Если говорить подробнее об олене, это очень социальный вид: там, где его численность выше, потомство будет появляться чаще и расти быстрее. Поскольку количество этого животного далеко от оптимального, строительство вольеров в лесхозах всё еще актуально. Однако куда важнее добиваться роста численности уже выпущенных на волю животных. Здесь можно привести пример Пружанского и Налибокского регионов, где в 1990-е годы сохранили ядра обитания благородного оленя. Сегодня этот вид от ядра в Ружанской пуще расселился на 150 км, в Налибокской — до 100 км. То есть олени при оптимальных показателях популяции самостоятельно расселяются довольно успешно.
В целом нужно активно привлекать местных охотников, в том числе снижением цен на трофеи. Потому как местные охотники — это не только доходы охотпользователей в виде платы за разрешения и путевки. Это еще и доходы других организаций за сопутствующие товары и услуги, которыми пользуются охотники непосредственно для охоты, при следовании на охоту и при ее проведении.